i've got vodka in my blood, so I dance with brown bears and my soul is torn apart
«На выходе со мной и Нэнси никто не поздоровался: нас скорее сторонились, хотя некоторые бедняки и кивали. За спиной шушукались, что показалось мне странным, ведь хотя меня здесь и не знали, с Нэнси-то они должны быть хорошо знакомы. И хотя мелкопоместные дворяне или те, кто себя таковыми считали, могли ее и не замечать, она не заслужила подобного обращения от фермеров и их жен, да и от наемной прислуги тоже. Нэнси высоко держала голову и не смотрела ни направо, ни налево. И я подумала: «Какие неприветливые, надменные люди! Они вовсе не добрые соседи. Они лицемерны и считают, будто церковь — это клетка, куда можно посадить Бога, чтобы Он сидел там взаперти, а не бродил всю неделю по земле и совал нос в их дела, заглядывая в темные глубины их лживых сердец, лишенных истинного милосердия. Они думают, что вспоминать о Нем нужно только по воскресеньям, когда надевают лучшую одежду, корчат постные рожи, моют руки, натягивают на них перчатки и выдумывают разные небылицы. Но Бог — везде, и Его нельзя посадить в клетку, как человека».
...
Помни меня, когда тебя оставлю,
Когда ступлю в страну небытия,
Когда тебе я руку не подставлю,
Но обернусь, однако уходя.
Помни меня, когда ты каждый день
Не сможешь уж о планах рассказать;
Ты только вспоминай. Тебе ль не знать:
Молиться поздно – не осталась даже тень.
Но если ты должна меня забыть,
Чтоб вспомнить после. Что же, не грусти!
И в темноте прошу, не проводи
Остаток мыслей. Да, я был однажды.
Но лучше отпустить и дальше жить
Чем помнить и от этого грустить.
Кристина Россетти